Найдено на ЯПе. Удивительно. Впрочем, кому-то, видимо оказалось нужным. Ну тогда пусть полежит. 

Часть первая
Притча об Утесе и Волне.
(вольный пересказ)

Давным-давно, в незапамятные времена в далекой южной стране жили Утес и Волна. Он был суров, силен и благороден. Она - игрива, красива и ветрена. И они любили друг друга. Волна прибегала к Утесу, игралась с ним, а он бормотал ей нежные слова, насупив мохнатые брови. Она звонко смеялась в ответ, обнимала его, своими прохладными руками остужая дневной зной и согревая долгими ночами. Утес был счастлив. А Волна. Ей все время чего-то не хватало. Ей казалось, что даже в минуты штиля, когда они расставались, она умирала. И она призывала: "Приди ко мне, упади в мои объятья! Пусть ты будешь существовать только для меня! Не будет этих гадких чаек, что кружат над тобой, не будет этого противного мха. Ты будешь только мой!"
"Это невозможно - отвечал ей Утес - мы итак всегда будем вместе. И всегда врозь".
Время шло. И однажды, подточенный Волной, Утес рухнул в море. И все. Не стало Утеса, не стало чаек, не стало мха, утих прибой. А что Волна? Она почувствовала себя обманутой. С кем же теперь она будет играться? Кто будет бормотать для нее прибоем и шелестеть галькой? Разочарованно плескалась она белыми барашками, ведь разве об этом она мечтала? 
И Волна очень скоро нашла себе новый Утес...

Часть вторая
ЛЮБОВЬ И ОБМАН
(философская сказка)

Давным-давно, а может быть и совсем недавно, где-то далеко-далеко на юге, а может быть и совсем близко на севере, а может и вообще не на нашей планете в одном доме жила - поживала Любовь. Жила себе, поживала, давненько поживала, да в гости ко всем ходила. То в один дом заглянет, то в другой, и везде ей рады, везде встречают-привечают, на стол накрывают, выпить наливают да разговоры заводят. Куда не придет та Любовь - везде у людей лица просветляются, песни поют, смех везде слышится, да Счастье следом в дом стучится, а там глядишь и прибавление в семействе намечается. Вот так вот и жила Любовь на свете, да вдруг к ней однажды братец ее названный постучался, Обманом люди все его называли. Ну постучался он, посидел, да как часто в жизни бывает, загостился совсем. Да не просто загостился, а следом за ней ходить начал, постучится в дом, да спросит "А нет ли здесь сестрицы названной моей, Любовь кличут ее?" Ну а уж коли пришел, так и выпроводить его уже никак невозможно было. И сидит, и глазки строит, и хозяевам чего-то на ушко нашептывает, речи ласковые ведет, да вот только каждому разные. Кому и вовсе чушь всякую наплетет, а кому картинки непристойные покажет, одним словом - смуту сеет. Люди хмурятся, а ему в радость. И вот, где раньше смех слышался, теперь все больше брань, да ссоры пошли. И уж куда там теперь детей растить - свои бы головы уберечь. А все почему? Да потому все, что люди в дом свой Обман пустили, да сладким речам его поверили, коварным да бессовестным. Увидала Любовь такое дело, заплакала горькими слезами и пошла, куда глаза глядят… А братец ее следом увязался. Так вот и ходят они по свету теперь - куда Любовь заглянет, так и Обман уж тут как тут. А следом за ними Старуха с косой тащится - тех, кто Любви да Обману поверил, подбирает…

Часть третья
А теперь о вечности.
(несвоевременные мысли)

Любовь переменчива и непостоянна, капризна и ветрена. Вот она была, а вот ее нет. Только что горел яркий костер и тут же - уже подернутые сединой угли. Ничего более временного, чем Любовь ни бывает. Бабочка-однодневка, присевшая в поиске нектара на цветок кактуса - вот что такое Любовь. Солнце, взошедшее на следующий день, осветит лишь хрупкое безжизненное тельце да увядшие лепестки, канувшие в вечность. Ничего более постоянного, чем Смерть нет. Она стирает все различия, устраняет все мелочное, все временное. Алый кратер раны, обложенный стерильными салфетками, пульсирующие артерии, но уже ты знаешь, что жизнь уходит из этого тела, как вода сквозь пальцы и все, собравшиеся вокруг, тщетно пытаются ее остановить, но все уже решено. Еще гудят аппараты, еще пищит кардиомонитор, еще вздымаются легкие, еще идет борьба, измученный организм бросает в бой армии кровяных клеток, но Смерть в этот раз оказывается сильнее. И хирург отбрасывает в сторону скальпель и в отчаянии смотрит на свои руки. Умелые руки, которые столько раз останавливали Смерть, в этот раз оказываются бессильны. В этот единственный раз, ставший для кого-то последним. Все знания, весь опыт, все силы оказываются ненужными и бесполезными. А за дверью операционной кто-то еще ждет, кто-то еще надеется на этот последний взгляд… Взгляд в вечность, откуда нет возврата. Щелчками тумблеров выключаются аппараты, убираются никчемные катетеры и капельницы, гаснет свет, и белая простыня навеки скрывает бессилие человеческих рук. Ты стоишь перед окном в полной опустошенности и куришь сигарету одну за одной, пытаясь понять, что же было сделано неправильно, когда же были упущены драгоценные секунды.
И это повторяется. Изо дня в день. Где-то в другом месте. Кусочек свинца разрывает нежную ткань, полутонным ударом раскалывает кости, в лохмотья превращая артерии и вены. Боль…страшная боль и желание смерти, как избавления…
Или столкновение хрупкого органического существа с бешено мчащейся массой неодушевленного металла. В одно мгновение человек превращается в искореженный мешок переломанных костей и крови. И вот уже на мокром асфальте бурые желеобразные сгустки. То, что жило, верило, мечтало, когда-то ходило в школу, кого когда-то баюкали в колыбели нежные материнские руки, рождалось в муках на свет, становится просто куском мертвой материи. Во имя чего? Для чего? Неужели только ради того, чтобы однажды пьяный ублюдок, вооруженный гением технической мысли, размазал все это по асфальту? Боже, сколько крови находится в человеке…
Смерть. У нее множество лиц. Но одно не забывается никогда. Маска вечности. Все становится мелким и ничтожным в сравнении с ней. И только Смерть безраздельно властвует над миром. Смерть, притаившаяся в каждом из нас. Вечность, на которую обречены мы все…Неизбежная и неотвратимая.